Lucifer: Сэм
Lucifer: Миха
Lucifer: Сэм
Lucifer: Миха
Lucifer: Кот и олень лол
Sam Winchester: Сам олень
Lucifer: Да не ты олень
Lucifer: У Миши в скупе ник Борзой олень
Sam Winchester: Лол
*Michael с невозмутимым видом делает снежного ангела

Sam Winchester: Блин, парни
Lucifer: Говорю же нам будет уютно втроем
Sam Winchester: Мне чёт неуютно среди двух архангелов хдд
Michael: А мне - наедине с двумя дьяволами и кого это волнует? хд
Lucifer: Привыкай
Sam Winchester: Я не дьявол
Michael: Ок - дьяволом и сосудом для дьявола)
Lucifer: Те
Sam Winchester: Одному Люцу норм
Sam Winchester: Но Люцу не привыкать
Michael: Эгоист, говорю же(
Lucifer: Любимый бро и любимая игрушка
Sam Winchester: Ему и в клетке наверное неплохо уже
Lucifer: С чего мне быть не норм?
Lucifer: Ну ваще музыки не хватало
Michael: Вообще-то ты не норм!
Michael: Сам по себе!
Lucifer: Но после твоего прыжка стало лучше
Michael: Без учета клетки!
Sam Winchester: Люцу норм, Люц не норм хдд

Sam Winchester: Где моя исповедь Миша
Michael: Ты пока помолись, а я сейчас пельмени доварю и приду хд
Michael: Настройся там.
Michael: Вспомни заповеди.
Michael: Платок носовой найди - пригодится.
Michael: Убедись, что стул рядом стоит - вдруг дурно станет, когда осознаёшь, насколько ты грешен?
Michael: Ты у нас мальчик впечатлительный.
Michael: Я бы не хотел, чтобы ты покалечился.
Michael: В тебе потом ещё моему брату ходить :3
Sam Winchester: Заботливый архистратиг
Michael: Ну тык. Это только мой брат чужие игрушки ломает хд
Sam Winchester: Эй
Sam Winchester: Я не игрушка
Sam Winchester: Я личность
Sam Winchester: /дёрнул перо/
Sam Winchester: У ОБОИХ
Michael: Интеллектуальная игрушка.
Michael: А я что сказал?)
Michael: /растворил оба пера в руках Винчестера в воздухе/
Sam Winchester: Ну Миша (((
Michael: А если они попадут какой-нибудь ведьме в руки?!
Michael: Ты вообще предоставляешь масштаб возможной трагедии?!
Sam Winchester: Да за кого ты меня держишь?
Lucifer: За Винчестера
Michael: За человека.
Sam Winchester: Я такими штуками не разбрасываюсь
Lucifer: Тобой разбрасываются лол
Lucifer: Ведьмы фурии всякие
Sam Winchester: Тем более ты мне обещал
Michael: Я сказал, что собирался, но Папа был против!
Sam Winchester: А у Люца я беру по праву собственности
Michael: Сэм, ты попутал.
Michael: Это ты его собственность, а не он твоя хд
Michael: Чутка по другому все хд
Sam Winchester: Пусть так думает
Michael: Но ты вроде не доучился на юриста, так что ладно...)
Sam Winchester: Мой архангел
Michael: Воу-воу!
Michael: Я вам тут точно не мешаю?
Sam Winchester: Ты точно Михаил?

Michael: Отвечу чутка попозже, не сцы)
Sam Winchester: Я не сцу лол
Michael: И правильно!
Michael: Если ты будешь сцать, моему брату придётся носить мокрые штаны, а я волнуюсь за его имидж!
Michael: Это мой его не волнует.
Sam Winchester: Учитывая, для чего он просит тело, я думаю, что ты зря паришься
Sam Winchester: В том плане что его свой тоже не заботит
Lucifer: Я передумал
Michael: Будет ходить без штанов?!
Michael: Ты об этом? Оо
Lucifer: Я возьму рокера
Sam Winchester: Во во
Michael: Ладно, ну видел же я Адама...
Michael: Брата родного не потерплю что ль.
Sam Winchester: Ты видел?
Sam Winchester: Ты подглядывал за моим младшим?
Sam Winchester: Ты совсем оборзел? Хдд
Lucifer: Ба дам тс
Michael: За первым человеком вообще-то.
Michael: И я бы не назвал это так...
Sam Winchester: А
Michael: Я наблюдал.
Michael: Мы всегда наблюдаем.
Michael: Работа такая.
Sam Winchester: Ну ладно
Sam Winchester: Прощен

Lucifer: Благие намеренья ведут к лещу от папки
Lucifer: Я всегда был у папки любимчиком
Lucifer: Миха не может мне этого простить
Sam Winchester: Меня не привели
Sam Winchester: У меня папка умер
Lucifer: Ниче, он с того света пошлет

Sam Winchester: Михаил
Sam Winchester: Ты же всё про меня знаешь
Sam Winchester: Я если и грешу, то...Мне ОЧЕНЬ стыдно
Michael: Секс до свадьбы?
Sam Winchester: Блин ну
Sam Winchester: Нет, за это не очень

Продолжая крутить в руке отобранный нож, Махаллат приблизилась к охотнику. Кончиком лезвия, она приподняла к себе лицо охотника.
- Так-так-так. Не уж-то сам Сэм Винчестер заглянул на огонёк? Что такое? Совсем худо без братца стало? Он там, горит в пекле за все грехи свои, испытывает адские муки, а ты здесь, подавленный, убитый горем, пустой и ни на что не способный. – Махаллат скорчила несчастное лицо, поджав губы, но игра в недотрогу удалась ей ненадолго. Демоница не выдержала вырвавшийся из неё смешок. – Кто бы мог подумать, что всё этим и закончится? -  Махаллат провела лезвием по лицу Сэма, чуть прижав остриё у виска. Алая капля крови мелькнула и скатилась вниз. – Сначала матушка погибла из-за тебя, потом отец, а теперь и брат. И всё это из-за тебя. Остался… Как же его…. М… А! Бобби Сингер. – Прошипев его имя, Махаллат уселась на корточки, устремив ехидный взгляд в глаза младшего Винчестера. Худшей пыткой было давить по слабым местам, а слабость Винчестеров и так давно уже всем известна. – Может даже я и сама с ним разберусь. – Махаллат не сдерживала хитрого смеха. – А знаешь от чего все эти беды? – Демоница вопросительно изогнула брови – Знаешь. Просто не хочешь признавать. – Приподнявшись, Махаллат близилась к уху охотника, снизив свой тон на шёпот. – Потому что в тебе течёт наша кровь. Ты такой же, как и мы. – Отстранившись, демоница ещё раз взглянула в глаза Винчестера, и отошла в сторону, свернув руки на груди. В мгновение насмешливое выражение лица сменилось серьёзностью. - Что тебе здесь нужно? Как ты нашёл это место? Ещё охотники знают, что ты здесь? – Тон демоницы был хоть и холоден, однако во взгляде мелькало беспокойство. Ей совсем не хотелось встретить целую охотничью осаду на её бар. Пожалуй, больше потери бара, она боялась только смерти.

- Хочешь сказать, что я – монстр? – наклонив голову набок спросил в тон ей Сэм, проиграв лишь в одном – злобном взгляде, сдавшем парня с потрохами и разрушившим его имитируемое равнодушие, - Да, ты права, - охотник кивнул, - Я – монстр и все вокруг меня гибнут. Дорогие мне люди, - с этой мыслью Винчестер провёл уже достаточно времени, чтобы сейчас изложить её своему врагу. Изложить спокойно, хоть и горечь в голосе заглушить он не смог, - Гибнут ужасно, в муках. Скажи мне: ну что ты такого можешь сделать со мной, что было бы хуже, чем понимать это каждый день, каждую минуту? – Сэм прищурился, словно принимая и поддерживая правила игры, затеянной демоницей. Она хочет показать ему его бессилие? А может быть, посмотрит на своё вот в этой данной ситуации? – Бобби? - парень фыркнул, выражая свой скепсис относительно такой угрозы, - Ну, попробуй, только зубы об него не сломай. Почему ты думаешь, что я тебе хоть что-нибудь скажу? Будешь меня пытать? Ты не первая, кто это делал. Убьёшь меня? – Сэм демонстративно пожал плечами, - Это, конечно, не входит в мои планы. Я рассчитывал встретиться с Лилит. Наверняка, она тебя хорошо вознаградит, если ты свернёшь мне шею прямо сейчас. Или нет. Думаю, эта стерва спит и видит, как бы сделать это лично. А мне… Неужели ты думаешь, что меня это пугает? Да я тебе благодарен буду. И буду ждать тебя в Аду, чтобы пропустить вместе стаканчик по этому поводу, когда тебя вытряхнут из этого тела и отправят туда, где тебе место. Думаешь, я блефую? Нет, - Сэм мотнул головой.
Потому что шантажировать того, кому больше нечего терять, а единственный смысл в жизни – успеть утащить за собой побольше зла – бесполезная идея.

Будучи маленьким сосунком, я возвращался домой всегда вовремя. Очень старался не опаздывать к ужину, потому что отец подобное отношение всегда считал хамским, так или иначе приписывая моё опоздание к своей эгоистично-задетой персоне. Вот и сегодня я старался не опоздать. Быстро и почти не глядя мыл лицо с руками, ведь грязному и перепачканному с улицы не видать вкусного ужина. Хотя если честно, мне давненько кусок в горло не лез, видя искривлённую гримасу Эда, которого без бутылки дома увидеть было практически не возможно. Но уважать старания и без того вечно запуганной и плачущей по ночам матушки мне не миловалось. Поэтому прибежав как можно быстрее на кухню, я сел за стол напротив под едкие замечания отца. Тот попросил передать печенье, а я как всегда поторопился. Хотя, если честно, дело было не в моей поспешности и вовсе. Мои руки каждый раз предательски дрожали, когда я видел этот взгляд свысока, который меня никогда не одаривал теплом и любовью. Розгами - да, почти каждый вторник, а вот заботой - никогда. Поэтому, когда моя рука дрогнула, поднимая корзину с угощением в сторону просящего, я случайно зацепляю стоящий на краю стакан молока и тот с грохотом падает на белоснежный кафельный пол, рассыпаясь миллионами мелких осколков. Я содрогаюсь всем своим естеством и бросаю перепуганный взгляд на маму, которая с отчаянием поднимается, чтобы поскорее прибрать. Но запущенный механизм бесконтрольной агрессии Эда уже было не остановить.
- Ничего он не случайно. Каждый раз этот сопливый растяпа вечно что-то ломает! Ты рушишь всё к чему прикасаешься! - я сглатываю солёный комок подступающих слёз, чтобы не подавать слабость, но эта фраза, как и последующие действия уже не трезвого отца-тирана выводят из колеи, рушат почву под ногами и заставляют почти в оцепенении смотреть, как он продолжает мою оплошность уже намеренно: на просьбу мамы не нервничать и продолжать ужин, пока она убирает разбитый стакан, Эд сбрасывает тарелку с горячим содержимым прямиком под ноги к несчастной, рыжеволосой женщине и та глотая слёзы послушно склоняет голову вниз, вызывая во мне бурю противоречивых чувств. Отец отправляет меня за веником, но я то знаю, чем кончается каждая такая посиделка в нашем чёртовом доме. И не добегая до мусорного ведра с метёлкой, застываю возле дверного проёма, рядом со складом отцовского оружия для охоты в лесу на белок и другую дичь.
- Знаешь, почему он такой? Потому что ты его разбаловала! - мужчина тыкает указательным пальцем в сторону жены, которая сидя на корточках пыталась собрать разбитую посуду. Но по дрожащим рукам, чьи пальцы давно онемели от страха, живя в бесконечных побоях и унижении, ей это удавалось с паршивым трудом.
- Всё хорошо, я почти убрала. Только не нервничай, налей вон себе ещё... - улыбка моей матери давалась всегда с вымученным старанием. Эта женщина с удивительными, светло-рыжими локонами давно перестала проявлять искренние, добрые эмоции и чувства. В основном, на её лице можно было увидеть налипшую с годами усталость, которая чередовалась с первыми проступившими морщинами под глазами и возле уголков губ. Сколько ей стоило сил, чтобы улыбаться вечно пьяному, отвратительному отцу, если честно, я понятия не имел. И всячески пытался её жалеть, хоть и выходило мне это порядком боком. Меня никогда не понимали, вечно считая обузой.
- Не смей мне указывать, что делать! - я замер в дверном проёме, не в силах двинуться с места. Потому что всё моё естество в тот самый миг уже подсказывало, что дальше ждёт мою маму.
- Нет...  постой... не надо... нет! - звук удара отозвался во мне множественной болью и слезами, которые нашли выход лишь только тогда, когда отец этого не видел. Поэтому в конечном итоге я побежал не за веником, а за отцовским охотничьим ружьём, которое всегда мне казалось не подъёмным, но очень удобно то ложилось в руке. Когда я ворвался на кухню, Эд держал мою мать за волосы, грубо наматывая нежные прядки себе на кулак. Видимо, желая продолжить свои пьяные нравоучения в другом месте. Но мой вид с ружьём его слегка остановил. Ровно на тот самый момент, чтобы моя мама наконец-то смогла вырваться из его крепкой хватки и прижаться к стене, завидев меня с оружием. Мужчина засмеялся, явно видя всю эту ситуацию чрезвычайно комичной. Я же чувствовал привкус соли от недавно высохших слёз и приготовил оружие к выстрелу.
- Издеваешься? Кишка тонка выстрелить! - он обернулся ко мне лицом и в глазах, затянутых наглухо поволокой алкоголя и бесконтрольного равнодушия к своей семье, я не увидел страха. Я не увидел так же никакого уважения ко мне и к моей матери, как и всю свою сознательную, подростковую жизнь. Я не увидел там ничего, кроме титановой самоуверенности, которая немного погодя выйдет ему боком.
- Не лезь в дела взрослых. С тобой потом поговорим! - я больше всего на свете ненавидел этот жест, когда Эд тыкал в меня пальцем, словно бы я не человек, не живое существо со своей душой и сердцем, а лишь табуретка, стол, боксёрская груша для вымещения своих угорелых эмоций. И, самое забавное, я прекрасно знал, чем этот разговор обернётся если не сделаю то, что должен. Потому что так больше не могло продолжаться. Отец перешёл все грани дозволенного уже очень давно, и кроме постоянных фингалов под глазами и вывернутых рук, сломанных рёбер и разбитого носа, я больше ничего не получал. Хотя если бы я что-то такое делал, если бы я хоть каплюшечку заслужил к себе такого свинского, эгоистичного отношения, то может быть не сопротивлялся, не пытался ответить ему каждый раз хоть чем-то, получая ещё больше побоев чем обычно. Мама взмолилась о том, чтобы я ушёл, чтобы я повиновался в очередной раз, ожидая смиренно участи в своей комнате. Но не в этот раз, прости, мам.
- Нет, отпусти её! - в доме прогремел выстрел. Мой палец не дрогнул, нажав на курок. Отец с простреленной головой замертво упал на пол, и в этот краткий миг я увидел в его глазах... эмоции. То было ужасом, застывшим в самый последний миг перед тем, как его сердце остановилось. Я сделал это потому, что не испытывал больше любви к своему отцу, я вычеркнул его из своего сердца уже давно, когда понял, что эти побои не прекратятся до тех самых пор, пока... Не случится роковой самосуд. Я сделал это ради нас с матерью. И каково же было моё удивление, когда...
- Бобби, что ты натворил?! Бог покарает тебя! - мама не поддержала меня. Она винила меня до скончания дней в том, что это я во всём виноват. В своём стремлении защитить того, кто мне дорог и самого себя. Я стал тем, кто действительно рушит всё к чему прикасался. И именно по этой причине я отказал Карен в желании иметь своих спиногрызов годами позднее, когда всем сердцем смог полюбить ту женщину, что сделала меня самым счастливым мужчиной на планете.